Сказание о княгине Ольге

Древляне послали восемь избранных самых знатных в Деревской земле. И приони в Киев. Ольга велела им, прежде к ней идти, вымыться в бане. Их заперли газе и сожгли. И снова послала Ольга лянам: «Иду к вам. Приготовьте многие ;. того города, где убили вы моего Я хочу поплакать над его могилой…». И пришла Ольга в. Деревскую землю, легла на могилу Игоря и плакала над ней плачем великим: «О свет мой, о жизнь Г-г-чодержцем всей русской земли ты был, ты мертв и землей покрыт и никем не п»! Где власть твоя самодержавная, где * красота мира сего—все это миновало, i ты с землей! И я тебя, жизнь моя, нротой вдовицей с единственным [ась! Много таких забот предсто-фить врагов, как вражду прекратить, мирные дни обрести и истинный путь найти! И как мне преуспеть против врагов наших, убийц своего князя! Пусть примут они месть, чтобы и другим было неповадно, чтобы прекратилась на Руси дерзость помышления против самодержцев!»

И еще много горестных слов она говорила. Велела же насыпать курган над Игорем и тризны творить, как это принято у язычников. И древляне сели пить. Ольга велела своим людям служить им, но самим не упиваться. А когда древляне напились, тогда воины ее зарубили пять тысяч древлян. И возвратилась Ольга в Киев.

И вновь собрала Ольга войско и пошла на древлян с сыном своим Святославом. И были побеждены древляне. Они, отступив, затворились в городах, но и так не спаслись: были взяты Святославом города их. А Ольга устремилась на город Искоростень и осадила его. Древляне крепко бились, не хотели сдаваться. Год стояла Ольга около города и не могла взять его. И послала она к горожанам, говоря: «Все города уже сдались мне и платят дань, и возделывают нивы свои. А вы от голода умрете, если не согласитесь платить дань». Древляне сказали: «Мы рады бы заплатить, да боимся твоей мести». Сказала им Ольга: «Мы уже вам отомстили. Вы истощены, и я не стану утяжелять вашу дань, как мой князь. Я знаю, что у вас сейчас нет ни меда, ни шкур, я возьму с вас то, что вы имеете: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья».

Собрали они со своего города воробьев и голубей и послали к ней с выражением покорности. Она же, принимая дань, сказала: «Ну вот, вы покорились мне и моему сыну. Идите в город. А я не сегодня, так завтра отступлю от города». И все в городе, узнав об этом, возрадовались. А Ольга, раздав этих птиц воинам, повелела к каждой привязать серу с трутом, увязав их в тряпочку. Вечером, когда стемнело, велела отпустить воробьев и голубей, поджегши трут. И полетели они в свои гнезда, и запылал весь город. Люди не смогли погасить пожара и побежали из города. И велела Ольга одних ловить и убивать, а других воинам отдала в рабство, а иных оставила платить дань. И всю Деревскую землю покорила она, и возложила на древлян дань тяжелую2.

Пошла Ольга с сыном своим и со всем войском по Деревской земле, устанавливая порядок дани и места охоты. Потом возвратилась в Киев. Через год, оставив сына в Киеве, пошла к Новгороду, стала устанавливать по Мете погосты, определять от лугов и охотничьих угодий дани и оброки, устанавливать по Днепру места для ловли птиц и села, и по Десне, и по всей земле ловища, и знаки, и места, и погосты. Установив повсюду порядок и осмотрев все, возвратилась в Киев. Кто не подивится мудрости, мужеству и целомудрию блаженной Ольги? Не будучи крещеной, управляла страной. Лишившись мужа, не захотела выйти замуж за другого! Убийцам же супруга своего месть воздала по обычаю властителей. Ибо заботилась о том, чтоб установить к добру и пользе царскую власть в русской земле, отеческое наследие сыну своему, а сына своего она очень любила.

Особенно заботилась она о духовном. Ибо коснулось ее сердца слово спасения, приводя к истинному богоразумию, которого блаженная Ольга возжаждала и о котором привыкла размышлять, а она была мудрее всех людей. Премудростью уразумела она, что все люди ее земли, не зная о существовании Бога, неразумно кумирам, не являющимся богами, бездушным идолам, напрасные жертвы приносили. Прельщенные дьяволом, они угодное дьяволу и творили. Но всемилостивый Бог не забыл творение рук своих и не оставил заблудший народ, но помиловал нас, и дал нам того, кто повел нас к спасению — не от иной страны, не из чужой земли, а из дома и отечества русского — богоразумную равноапостольную княгиню Ольгу. Подвиг ее в том состоял, что познала истинного Бога. Не зная закона христианского, жила чистой и целомудренной жизнью и жаждала она стать христианкой по свободной воле, сердечными очами путь познания Бога обретая, и шла по нему без колебания. И так говорила себе: «Если окажусь угодной Богу, то сам Господь, который все знает, не лишит меня моего желания. Если Он захочет, Он наставит меня на истину». Не было тогда в Русской земле учителя благочестия.

И захотела Ольга пойти в Царьград, сама хотела увидеть красоту церковную, услышать слово благочестия, разумом познать православную веру. Без всякого сомнения хотела креститься. Ее добрые дела и милостивый нрав способствовали принятию Бога.

А в это время сын ее Святослав воевал с болгарами, и взял восемьдесят городов по Дунаю, и жил в Преславце, господствуя над болгарами. И с Царьграда подати и дани брал.

И пришла блаженная княгиня Ольга в Царьград, ища, как хороший купец бесценный жемчуг, Христа, и нашла Его. Царь принял ее с подобающей честью. И увидел царь, как красива она, как разумна в беседе, разумом украшена, премудростью в избытке наделена, и подивился царь ее великому разуму и светлости благообразия, и полюбил ее сильно, и возжелал ее. И стараясь склонить ее к своей любви, уловить загадками и лестью, хитря в беседе, как древняя египтянка, пытавшаяся соблазнить целомудренного Иосифа4. И говорил он так:

«Хорошо, что ты пришла к нам, прекраснейшая из жен, чтобы увидеть честь и красоту нашей державы. Твоя красота являет—достойна ты находиться здесь и сочетаться с моей красотой! Достойна назваться царицей, царствовать с нами и к нашей вере приобщиться».

Ибо царь был очень хорош собой. А бого-мудрая Ольга поняла, что замысел его рожден по навету диавола, который в древности вселился в змею и нашептал первозданным людям— так по-змеиному нашептывали соблазны уста царя-женолюбца. Но оперившись кры-лами богоразумия, чистым помыслом возвысившись, искусно стала переплетать сети суемудрого царева злоумышления. С молодых лет заботилась она о целомудрии более, чем о греческом царстве. И осенила благодать уста ее, и стала беседовать с царем смиренномудрыми словами, так говоря:

«Некогда сладкая молва услышана была мною о вашем царстве и о вере христианской, ныне чудесное видение вижу очами—красоту безупречного закона божия, который тут у вас осуществляется. Ты, царь, говоришь, чтобы мне войти в чертог твой, и предлагаешь здесь царствовать. Я от этого не отказываюсь, но я — язычница. Язычник и сын мой, которому вы дани и подати платите. Ты мне советуешь прежде всего креститься, я и сама хочу этого от всей души. Для этого и пришла сюда И если ты, царь, истинное попечение о моем спасении проявляешь и хочешь, чтобы стала единомысленной тебе в истинной вере к Богу, то следует немедленно вместе с патриархом совершить надо мною дело Божией благодати, пока ничто мне не препятствует. Когда же буду крещена, то и все, о чем мы говорили, сбудется по закону христианскому».