А.С. Пушкин в с. Большое Болдино

 От тоскливых впечатлений действительности творческое воображение переносило поэта в иные времена и края — в старую Испанию, средневековую Францию, Англию XVII века… «Драматические сцены» — под таким заглавием объединил поначалу поэт цикл созданных здесь драм, названных затем «Маленькими трагедиями». При их «головокружительном лаконизме» поэт достиг тончайшего психологического раскрытия трагически напряженных человеческих страстей. Исключительны глубина и масштабность художественной идеи каждой из драм. Здесь ставятся проблемы эстетические, социальные, философские. «Маленькие трагедии» — это болдинские произведения Пушкина, замысел которых относится к более раннему творческому периоду. Еще в Михайловском, в 1826 году, были задуманы «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость». Очевидно, и начаты они задолго до приезда поэта в Болдино. Осенью 1830 года он продолжил и завершил работу над ними. И только четвертую из трагедий этого цикла — «Пир во время чумы» — Пушкин полностью написал здесь. Основой для нее послужил перевод одной из сцен драматической поэмы Д. Вильсона «Чумный город», которую поэт читал в Болдине. Вероятно, изображение мрачных картин охваченного чумой города не случайно привлекло внимание Пушкина, напомнив ему реальные бедствия, которые несла холерная эпидемия.

Запертый в нижегородской деревне, «как в острове», Пушкин, должно быть, испытывал острое чувство одиночества. Он остался наедине с собой, с миром своей памяти. Оживали образы прошлого, воскресало все, что казалось «могильным сумраком одето». Болдинской осенью поэт создал «прощальный цикл» стихотворений, посвященных когда-то любимым женщинам.

С образом Амалии Ризнич связаны «Заклинание» и «Для берегов отчизны дальной». Е. К. Воронцовой адресовано «Прощанье»:

В последний раз твой образ милый

Дерзаю мысленно ласкать,

Будить мечту сердечной силой

И с негой робкой и унылой

Твою любовь воспоминать.

Грустью проникнуты строфы последней главы «Евгения Онегина», написанной в Болдине. Поэт возвращался мысленно ко времени начала работы над романом, думая о минувших годах, о пережитых утратах:

Но те, которым в дружной встрече

Я строфы первые читал …

Иных уж нет, а те далече.

Как Сади некогда сказал.

Без них Онегин дорисован,

А та, с которой образован

Татьяны милый идеал…

О много, много рок отъял!

Болдинской осенью Пушкин прощался со своим многолетним трудом, с любимыми героями. Кроме созданной здесь заключительной «песни» стихотворного романа, поэт завершал в Болдине «Путешествие Онегина» — главу, вынесенную затем в приложение. Возможно, он работал и над десятой главой, посвященной политическим событиям начала века. Во всяком случае, рукопись была с ним.

19 октября Пушкин сжег написанное. Сохранилась лишь небольшая часть зашифрованного текста этой главы, прочитанная много десятилетий спустя:

Властитель слабый и лукавый,

Плешивый щеголь, враг труда,

Нечаянно пригретый славой,

Над нами царствовал тогда …

Достаточно было прочитать первое четверостишие, где поэт давал убийственную сатирическую характеристику Александру I, чтобы «крамольный» смысл главы стал ясен. Пушкин не надеялся опубликовать эти строфы. Более того, он опасался хранить у себя рукопись и вынужден был ее уничтожить.

Последние главы «Евгения Онегина», «Маленькие трагедии», «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», «История села Горюхина», около тридцати стихотворений … Кроме того, осенью 1830 года в Болдине были написаны «Сказка о попе и о работнике его Балде», шутливая поэма «Домик в Коломне».

Творческие результаты трех месяцев, проведенных в Болдине, вероятно, удивляли самого поэта. Не случайно, стремясь снова обрести здесь вдохновение, Пушкин приезжает в нижегородское имение три года спустя, осенью 1833-го, завершая поездку по местам, связанным с событиями Пугачевского восстания.

В этот период поэт мог чувствовать себя спокойно и уверенно. Он снова состоял на службе, имея возможность работать в архивах. Это было особенно важно теперь, когда исторические темы занимали все большее место в его творческих планах. Давно не возникало конфликтов с цензурой; поэт не ощущал прежнего гнета «опеки» Бенкендорфа. Благополучно складывалась семейная жизнь. Существовали материальные неурядицы, но Пушкин надеялся поправить положение изданием «Истории Пугачева».

В спокойном состоянии духа, освеженный дорожными впечатлениями, приехал поэт в Болдино. Не случайно неполные шесть недель, проведенные здесь, оказались исключительно плодотворными. Добравшись до места 1 октября, он через несколько дней приступил к переработке черновой рукописи своего исторического труда. «История Пугачева» была завершена в первых числах ноября.

Параллельно создавался «Медный всадник». Работа шла стремительно, хотя над поэмой, ставшей вершиной среди его произведений в этом жанре, Пушкин трудился с предельной напряженностью и взыскательностью к себе.

В это же время он пишет поэму «Анджело», повесть «Пиковая дама», «Сказку о рыбаке и рыбке», «Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях», делает переводы баллад А. Мицкевича. Тогда же в Болдине создается «Осень» (отрывок) — произведение, проникнутое радостным ощущением полноты жизненных и творческих сил. В «Осени» нашли отражение и здешние картины октябрьской природы, и реальные эпизоды деревенской жизни Пушкина. Последние строфы отрывка посвящены описанию таинственного процесса «пробуждения поэзии», разрешающегося вдохновенно счастливыми минутами творчества:

… И пробуждается поэзия во мне:

Душа стесняется лирическим волненьем,

Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,

Излиться наконец свободным проявленьем –

И тут ко мне идет незримый рой гостей,

Знакомцы давние, плоды мечты моей.

И мысли в голове волнуются в отваге,

И рифмы легкие навстречу им бегут,

И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,

Минута — и стихи свободно потекут.

Так, осенью 1833 года Пушкин во второй раз пережил в Болдине пору могучего творческого подъема.

Но внешне эти недели были ничем не примечательны. Дни проходили, похожие один на другой. В письме Наталье Николаевне поэт так рассказывал о своей здешней жизни, о ежедневных занятиях: «Просыпаюсь в семь часов, пью кофей и лежу до трех часов. Недавно расписался, и уже написал пропасть. В три часа сажусь верхом, в пять в ванну и потом обедаю картофелем да грешневой кашей. До девяти часов — читаю».

Вероятно, подчиняясь подобному однообразному ритму, протекала жизнь Пушкина и в следующую осень, когда он опять оказался в Болдине. Но в этот раз ему уже не удалось «расписаться» здесь. Отвлекали другие заботы…

Поэт приехал в имение в середине сентября 1834 года и прожил здесь всего три недели. Последнее посещение Болдина было связано с хлопотами по делам отцовского имения, управление которым Пушкин временно принял на себя.

Он был рад снова оказаться здесь и надеялся, что, кроме хозяйственных дел, будет иметь время для литературных трудов, взял с собою черновики «Капитанской дочки». «Написать что-нибудь мне бы очень хотелось. Не знаю, придет ли вдохновение», — писал Пушкин жене. В следующем письме он жаловался: «Скучно, мой ангел. И стихи в голову нейдут; и роман не переписываю… Погожу еще немножко, не распишусь ли; коли нет — так с богом и в путь». В этот раз здесь была написана только «Сказка о золотом петушке». Приходилось заниматься хозяйством, поправлять дела разорявшегося имения: надо было заботиться о стареющих родителях и о будущем детей.

Материальное положение семьи все более беспокоило Пушкина. Долги росли. Столичная жизнь оказалась слишком дорога. Поэт пытался подать в отставку, чтобы уехать в деревню, но вызвал этим упреки в «неблагодарности» по отношению к царю. Отношения с Николаем I, с царским двором снова обострились, особенно после «пожалования» Пушкину придворного звания камер-юнкера, оскорбительного для его возраста.

Тогда в своем дневнике он записал: «Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкове». Унизительность и зависимость нового положения угнетали поэта. Все чаще его охватывало ощущение безысходности, глубокой усталости. Не рассеяла этого состояния и поездка в Болдино. Он уже не смог обрести здесь «душевного спокойствия», необходимого для творчества.

Т.Н. Кезина, научный сотрудник Музея-заповедника А.С. Пушкина в с. Большое Болдино

(Глава из кн. «Пушкинские места России», М., Профиздат, 1984.)

Записи по теме