Site icon Сергач: что надо!

КОЗЛЯТУШКИ-ДЕТЯТУШКИ

Козлятушки

Александр Можаровский

Фантастический рассказ

— „Бабушка! Что такое сказка? К
чему она нужна? Ведь, это все неправда,
выдумка?»
— „Тебе… жаль все доброе, хорошее
и не жаль все злое, дурное… Ну значит,
сказка и достигла цели, на это она годна.
Этим она и красна, и сильна. — Ведет
она к добру, сеет отвращение к злу. —
Разв тебе этого мало?»

Ноте Мурлыка.

Посвящается милому внучку Геннадию.

I. Козлятки—веселые ребятки.

Жила коза рогатая,
Детишками богатая,
По случаю в лесу.

У ней была там хижина
Вся зеленею унизана
С сенями и двором.

Ее когда-то ставили
Для стражи, но оставили
Незанятой никем.

Тогда коза рогатая,
На дело тороватая
Устроилась в ней жить,

А с нею вместе детушки,
Козлятки — малолетушки, —
Дочурки и сынки.

Козлятушки — детятушки
Росли, играя в прятышки,
Всегда весь день одни,

А мама их рогатая,
Чудная, бородатая
Ходила в красный бор

Есть травушку зеленую,
Водицу пить ключевую
И свежестью дышать.

Уйдет коза, козлятушки,
Веселые детятушки,
Запрут за нею дверь

И ждут когда воротится,
Навстречу с лаской броситься,
Обнять, поцеловать.

Одни они не ссорятся,
Не спорят и не борятся,
Лишь бгегают, кричат,

Смеются, забавляются,
Порой шутя пыряются:
Рожижками бот — бот!

Так шло довольно времени,
Пока младому племени
Не встретилась беда.

Об этом тяжком бедствии
Разскажем мы впоследствии,
Теперь же поведем

Разсказ в порядке действия
С хорошего известия.
Так слушайте, друзья! —

Под вечер мать рогатая,
Красотка бородатая,
Воротится домой,

У двери остановится
И, как детям здоровится,
Не плачут ли с тоски,

Тихохонько послушает,
Потом слегка постукает
И нежно запоет:

„Козлятки, отопритеся,
Дитятки, отомкнитеся!
Вернулась ваша мать.

Ходила в бор зеленый я
Орешки брать ядреные,
Малинку собирать,

Есть травушку шелковую,
Водицу пить ключевую
И свежестью дышать

Бежит струей по вымечку,
Из вымечка в копытечко
Парное молочко.

Скорее отопритеся:
Уйдет оно с копытечка,
В сырую землю зря!»

Узнав что мама просится,
Козлятки к двери бросятся
И тотчас отопрут.

Коза, вошедши в хижину,
Сплошь зеленью унизану,
Детей начнет кормить:

„Покушайте, козлятушки,
Любезные детятушки!
Не кушали давно.

О вас я сильно скучилась,
Бегом бегла, измучилась,
Здоровится ли вам?“

— „Здоровы, мама, веселы,
Головушек не вешали:
Играли в „кошку-мышь“.

— „Прекрасно, душки, крошечки,
Играйте в мышки-кошечки!
В лошадки-ямщики!“

Насытятся козлятушки
И скажут милой матушке:
„Хотим мы, мама, спать!“

Козлятушек-рогуличек
Уложит мать без люличек
На травку в уголок,

Сама вспрыгнет на лавочку
И станет деткам сказочку
С печалью говорить,

Как царский сын Иванушка
С сестрой своей Аленушкой
От мачихи ушли,

Как козликом брат сделался,
Как с лютым горем сведался,
Как плакал по сестре.

Итак в порядке с пением,
Подчас и с объяснешем
Течет родная речь.

Козлятки, сказку слушая
И жвачку лежа кушая,
Задремлют и уснут.

Спустя немного времени
На коврике из зелени
Забудится и мать.

II. Захару блин, Макару блин, любимому Ване полпята блина.

Как станет утро ясное,
Да взглянет солнце красное,—
Проснется синий бор,

Запрыгают воробушки,
Защелкают соловушки,
Все станут славить день:

Проснутся и козлятушки,
Советы помня матушки,
Что делать поутру.

Они едва пробудятся,
Oденyтся, обyются,
Умоются водой,

С козою поцелуются,
Природой полюбуются
И завтракать начнут.

Вертя хвостом и рожками,
Стуча по полу ножками,
Парного молочка,

Иные сочной травушки,
С цветочками муравушки,
Листочков и ветвей

Козлятушки покушают,
Затем урок прослушают
От матушки козы

И идут на гуляние
В лесок иль краснораменье,
Куда позволит мать,

Играть там в жмурки, в прятышки,
Горелки, бабки, камушки
И на горы скакать.

А мать, подобно ворону,
Неслась в другую сторону
Пастись на целый день.

Как козлики побегают,
Муравки пообедают,
То сядут за дела.

Козлятки — красны девочки
Берут с цветами веточки
И вьют из них венки,

А мальчики из прутиков
Для ягод в виде кубиков
Корзиночки плетут.

Когда работать скучатся,
Тогда козлятки учатся
Читать, писать, считать.

Коза гордилась детками,
Дарила их конфектами,
Игрушками порой,

Но в этом награждении
Давала предпочтение
Любимцу своему.

Тот брал двойную порцию,
Пред братьями воочию
Съедал, — и возмечтал,

Что он в семье действительно
Ребенок удивительный:
Всех лучше, всех умней…

Так с виду привлекательно,
Уча детей старательно,
Жила-была коза.

Но вот в семье является
(Нередко то случается,
Где детки не равны),

Большое огорчение:
Детей перерождение
Из милых в шалуны.

Любимчики и баловни,
Когда им предоставлены
Особые права,

Невольно как-то портятся,
Подчас во всем изводятся
На горе матерям…

III. Семья не без урода.

Так вот один козленочек,
Балованный ребеночек,
Как знаем, возмечтал.

Он стал капризник, баловник.
Драчун и первый ябедник
На братьев и сестер,

И целый день бездельничал,
Проказничал, повесничал,
За книжку не брался.

Тогда коза увидела,
Что всех детей обидела.
А милого сынка

Сама в конец испортила
Базуленьем, и корчила
Гримасу от стыда, —

С досады даже плакала:
Слеза за слезкой капала,—
Прискорбно было ей.

Не зная воспитания
И доброго влияния
На деток кротких слов,

Коза сынка-бездельника
С пятка до понедельника
Держала в заперти.

Случалось, секла лозками,
Пыряла больно рожками,
Сажала в уголок,

Лишала даже ужина,
Но, так уж верно сужено,
Козленок не умнел.

Попробовала двойками,
Стыдом, головомойками
Лентяя вразумлять,

В том тоже пользы не было…
Дитя ей стало не мило
И горести полна

Коза, о ужас! думала,
Что если б коршун-пугало
Того козленка взял

То было б ей отраднее…
Такая дума странная
Бесследно не прошла.

В один из дней по осени
Козлятки были брошены,
Коза была в бору,

Детишки домовничали
Умно, не озорничали,
Учили свой урок

А злой козленок, баловник,
Шалун и первый ябедник
Урока не читал.

Братьям, как пан, приказывал,
Сестрам язык показывал,
Толкался и мешал,

Бранил ученье, знания
И всем давал прозвания:
Баран, овца, осел.

Братьев дразнил он: „школьники,
Поели азбуковники,
Приказные крючки!“

Сестрам кричал: „девчоночки,
Садитесь за книженочки!“
Сам гадко хохотал.

„На что вам просвещение?
Напрасное мучение!
Вязали бы чулки!

Хотите быть учеными,
Полезными, хвалеными?
Посмотрим! хи-хи-хи!

Конечно, не прославитесь,
А смерти не избавитесь,
Так стоит ли сидеть?“

От шуток брата козыньки,
Точили молча слезыньки,
Не смея возражать,

А козлики насмешника
Побежками березника
Решили постегать.

Знать, вышли из терпения,
Нашло на них забвение,
Что бить нехорошо.

Нарвали свежих веточек,
Какими секли деточек
В былые времена.

Затем схватив виновника,
Свалили возле конника
И начали хлыстать,

Поднялся крик, стенание:
„Я вас за истязание
Сгублю!» кричал шалун.

IV. Улика на лицо и суд короток.

Случилось волку серому
Близ них к медведю белому
В то время проходить.

Услыша крик нечаянно,
Притом такой отчаянный,
У домика волк встал,

Тихохонько прислушался,
Кто сек кого, кто мучился,
В оконце увидал.

При виде наказания
Пришел в негодование,
Решил их всех забрать,

И стал он по-звериному,
Стараясь по козлиному,
У двери завывать:

„ Козлятушки-ребятушки!
Отворьте дверку матушке!
Я из лесу пришла.“

Козлятки так и ахнули,
Узнали волка, всплакнули,
А сеченный вскочил

И прямо к двери кинулся,
Лишь крюк с пробоя скинулся,
Вошел сердитый волк.

„Вы что тут плуты, козлищи,
Устроили побоище?“
Волк гневно закричал.

— Они меня здесь мучили.
Спасибо вам, что к случаю
Изволили придти!

Ответил битый баловник.
— „Молчи ты, гнусный ябедник!»
Прикрикнули братья.

„Ах, дерзкие мошенники!
Продень-ка в их ошейники
Бечевку!“ рявкнул волк.

Шалун без сожаления
Исполнил повеление:
Козлят перевязал.

Бирюк ему откланялся,
А с прочими отправился
Назад в свое жилье.

V. Грамоте учиться всегда пригодится.

Дорогою козлятушки
Заплакали о матушке:
„Увы, ме-кэ, ме-кэ!

Что будет с мамой горькою?
Умрет она сироткою,
Увы, ме-кэ, ме-кэ!

Простите, звезды ясные,
Простите, зори красные,
Прости весь белый свет!

Простите все пригорочки!
Ведут нас на веревочке,
На смерть. Увы, ме-кэ!

Послушай, волк, виновного,
Родного брата кровного
Решились мы посечь

За то, что он по грубости
Болтает вечно глупости,
.. Дерется и шалит.

Когда одни мы учимся,
Читаем, пишем, трудимся,
Над нами он острит.

Поверь, волчок, мы правые,
Не злые не лукавые,
Прости нас, не сгуби!“

Волк милостью не славился,
Однако же он сжалился,
Но, слова не сказав,

Привел в свое жилище их
Волчиху и детей своих
Позвал глядеть козлят.

Волчата, как их встретили
Вдруг вскрикнули: „не черти ли
Пришли сюда? Ай-яй!

Смотрите: лбы-то с рожками,
А челюсти с бородками!
Они как раз съедят!»

Бирюк с женою издали
Смотря, как дети прыгали
Подальше от козлят,

Над ними долго шутили:
„Ай, волки, волки! Струсили!»
И вздумали при том,

Принявши во внимание
Всю важность воспитания,
Волчат своих учить:

Шалят у нас волчатушки,
Пусть учат их козлятушки,
Они ведь мудрецы:

Науки знают разные
Читают, как приказные,
А наши что? Глупцы.

Так пусть волчата учатся,
С науки не измyчатся,
А грамота нужна!»

В восторг пришли козлятушки
Захлопали все в ладушки,
И спели хором стих:

„Честь и слава бирюку
Волку серому,
Слава ласковой хозяйке
С волченятами!
Слава грамоте во веки —
Нас от смерти отвела!»

Козлятки в заточении
Взялись за обучение
Напуганных волчат.

Они волчат не трусили,
А те прилежно слушали,
И дело шло на лад.

Родителям то нравилось,
Они хлопот избавились
Шум детский унимать.

VI. Не избивай постылого: приберет Бог милого!

Меж тем коза рогатая,
Красотка бородатая
Вернулася домой,

Спросила: „где козлятушки?“
Шалун сказал, что к бабушке
Пошли они гостить.

Мать сыну не поверила:
Искать пошла, избегала
Весь лес и бор, блея:

„А-у, а-у, козлятушки!
Куда, мои вы лапушки,
Сокрылись от меня?

Ужель бирюк по жадности
Лишил вас жизни в младости?
О! горе! если так!

Коза я злополучная,
Несчастная, непутная!
Я думала избыть

Лгуна, сынка постылого,
Когда-то также милого,
За то лишилась всех.

Увы, увы, козлятушки!
Откликнитесь, детятушки,
На призыв мой! а-у!“

Коза ходила по лесу
С неделю, но и голосу
Не слышала детей.

В свое жилье постылое
Пришла она унылая
И стала сына гнать:

„Пойди, найди козлятушек
И в дом без милых ладушек
Не смей казать глаза!

Когда они зарезаны
И жадным волком съедены,
Найди мне их рога!

Пытай в бору ты встречного,
Пытай и поперечного:
Где в лесе волчий лог!

Узнаешь, я отправлюся
Туда и с ним расправлюся,
Иль жизнь свою отдам!“

VII. Бог не выдаст, никто не съест.

Козой козленок прогнанный
Ходил в лесу расстроенный,
И плакал и дрожал.

На ту беду ужасную
В погодушку ненастную
Полился сильный дождь,

Все небо стало темное,
Кругом безлюдье полное,
Нигде живой души,

Лишь буйный ветер с севера
Гудел с утра до вечера,
Стонал могучий лес.

Шалун от страха ежился
Трясся, вздыхал, тревожился,
Ну словом, трепетал.

Ему воображение
Представило видение:
Козлятушки стоят.

К козляткам он направился,
Бегом побег, измаялся
Крича: „сюда, сюда!“

Но вдруг они скрываются,
Тогда пред ним является
Сама Коза, их мать.

Стоит она сердитая
И злой тоской убитая
Манит его к себе

Глаза Козы ужасные,
Метают искры красные,
Подобные углям.

К ней козлик приближается…
Вдруг призрак превращается
В гнилой сосновый пень,

А вместо глаз гнилушечки
Не более полушечки
Дают фосфорный блеск.

Шалун пришел в смятение
И, чтоб решить сомнение
Что это — явь иль сон?

Рогами в пень наметился,
Пырнувши, с твердым встретился,
Ушибся и упал,

Упал в изнеможении…
Тогда в воображении
Мерещилось ему,

Что он за злые прозвища:
Баран, осленок, козлище,
За леность, клевету,

За братское предательство
Обман и надувательство
И прочие вины

Получит в воздаяние
Большое наказание
И ссылку в рудники.

Так бредил он до ноченьки,
Затем, лишившись моченьки,
Заснул крепчайшим сном.

Тут коршун птица хищная,
Кружась вверху и рыская,
Сонного увидал.

Вот быстро он спускается,
Когтями в шерсть вцепляется
И вьется в облака…

Блеял в когтях козленочек,
Ждал смерти, как мышоночек
У кошки на зубах,

И клятву дал исправиться,
Когда живым останется,
Во всех худых делах…

Спустился коршун с козликом
На холм с гранитным столбиком
И клюв наметил в лоб

С таким, конечно, мнением,
Чтоб скушать с восхищением
Козлиный можжечек.

Но чудно Провидение!
В то самое мгновение
Раздался выстрел: паф!

И коршун в сердце раненый
Свалился окровавленный,
А козлик уцелел.

К нему стрелок является,
Глядит и восторгается,
Что козлик невредим:

„Что бяшка, бяшка бедненький!
Какой ты с страха бледненький!
Тебя хотели съесть!“

— „Спасибо вам, охотничек!“
Сказал в ответ козленочек,
„А то бы я погиб.

Теперь же только чувствую
Боль острую и жгучую
В боках и на спине“.

— „Скажи, каким ты образом
В лесу в компаньи с коршуном?“
Спросил его стрелок.

— „Я здесь по воле матушки:
Узнать здоровы ль братушки
Послала к бирюку,

Которому… о мщение!…
Братьев за их сечение
Я выдал головой.

Пошел я в лес и бегaю,
А где найти не ведаю…
Устал да и заснул;

И вот во время отдыха
Взлетел я в выси воздуха
У коршуна в когтях…

Теперь к тебе прошение:
Друг! сделай одолжение:
Скажи мне к волку путь!“

— „Прекрасно, мы отправимся
Вдвоем и с ним расправимся
Я волку не спущу!“

VIII. Какой мерой мерите, возмерится и вам.

Их волк завидел издали
И, чтоб избегнуть гибели,
На встречу им пошел:

Он начал низко кланяться,
(Не время было чваниться)
И стал любезно звать:

„Друзья! Устав дорогою,
В мою мурью убогую
Зайдите отдохнуть!

Волчихе посещения
Приятны. Угощение
Она нам принесет“.

— „Молчи ты, плут, на хитрости
Не купишь нашей милости!“
Охотник закричал,

„Сейчас тебя негодного
Картечью из двухствольного
За козликов убью!»

От страха волк взволнованный,
Упав, как лист оторванный,
На землю, смерти ждать,

Завыл блажно, отчаянно:
„Простите: я нечаянно
Козлятушек увел.

Они живы, целехоньки,
Счастливы, веселехоньки.
Гостят в моей семье.

Имею честь осмелиться
Просить к себе увериться.
Помилуйте!… Семья!…»

Тут козлик наш охотнику
Сказал: „постой! к виновнику —
Зайдем проверить всё!»

И вот охотник сжалился:
Ткнул волка. Тот отважился
Подняться и спросить:

„Что, судари, прикажете?
Ко мне идти желаете?»
Ответ был дан: „веди!»

Волк козлика с охотником
Трущобой и ольховником
Повел в свое жилье.

Вблизи жилья козлятушки
Играли шумно в прятышки;
Их козлик увидал,

И крикнул: „братцы милые,
Сестрицы сизокрылые!
Иду вас выручать!“.

Они все к брату кинулись,
В его объятья ринулись
И стали целовать:

„Ах, братец, козлик миленький
Прости ты нас, родименький!
Что высекли тебя!“

„Жива ли мать печальная?
Иль яма погребальная
Ее покоит прах?“

— „Искала вас дни, ноченьки:
Не стало с горя моченьки:
И вот был послан я.

Дорогой я намаялся,
Во всем дурном раскаялся,
Прошу меня простить!“

— „Ах полно! мы не сердимся,
Не думали, что встретимся…
Да что, ты, брат, так слаб?“

— „Ах братцы, в наказание
Меня за все деяния
Чуть коршун не склевал.“

„О! бедный, бедный, братушка!“
— „Ну бросьте! с горя матушка
С тоски об вас умрет.

Скорее собирайтесь-ка,
С волчатами прощайтесь-ка!“
Их козлик торопил.

Меж тем обедать подали,
Гостей садиться позвали,
И волк просил стрелка:

„Прошу покорно! кушайте!
Барашка-то вот кушайте!
Жаркое — первый сорт!

Вот бражка вам! налейте-ка,
Да чарочку испейте-ка!
Короче будет путь“.

Поели все по горлышко.
Меж тем уж село солнышко,
И гости собрались.

„Прощай, бирюк! не гневайся,
Ты дешево отделался!»
Сказал, смеясь стрелок.

„Ты жизнью награждаешься,
За то, что наслаждаешься
Забавами козлят,

Но если б хоть единого
Ты съел, тогда родимого
Тебя-б я уложил!“

— „Ах! что вы? Благодарствую!
Я сыт без них, я царствую,
Мне пищи невпроед.“

Простились и козлятушки.
На проводах волчатушки
Им кланялись в слезах.

Затем бирюк с волчихою
Пошел походкой тихою
Задумчиво в лесок.

Жалел он и козлятушек,
И деток волченятушек,
Что курса не прошли.

Но кончил размышление
Он тем, что обучение
Все ж пользу принесло

IX. Что ни делается, все к лучшему.

Меж тем мои козлятушки,
Играючи в лошадушки,
Бегли в родимый кров.

Стрелок служил за кучера,
Они его измучили,
Едва он поспешал.

Так весело играючи,
Да песни распеваючи,
Козлятки прибегли

На двор родимой матушки.
Та вскрикнула: «Ах батюшки!
Все, детушки пришли!»

На встречу в сени выбегла.
„Душа во мне вся вымерла,
Голубчики мои!

Вы что со мной наделали?
Куда вы это бегали?
Кого спросились вы?

Ужель вы без понятия?“…
Козлятки к ней в объятия:
„Ах маменька, прости!

Твои мы, детки кровные,
Нисколько невиновные:
Нас всех увел бирюк!“

И все ей тут поведали
Как жили, что там делали,
Как плакали по ней,

Как брат от волка выручил,
Как брата коршун выучил
И чуть было не съел.

Коза сынка постылого
Прижала у ретивого
И стала целовать.

„Ну, сын, при этой радости
Прощаю я все шалости!
Но, Боже, упаси,

Когда ты, что подобное
Устроишь, я с негодного
Всю шкуру содеру!“

Затем коза всех деточек,
И мальчиков, и девочек
Ласкала без конца.

Стрелка ж она оставила
На ужин: стол уставила
Посудой с молоком,

Горшочком со сметанкою,
Со сливками горлянкою
И плошкой с творогом.

Стрелок две кружки выкушал,
Потом всю жизнь их выслушал
И высказал козе,

Что сын ее отчаянный,
Негодный и ославленный,
Понравился ему.

„Он крепкого сложения,
Решительного мнения,
Способен и красив.

В нем, правда, много дикого,
Но в будущем великого
Я вижу в нем козла.

Поэтому из жалости,
Чтоб он оставил шалости,
Пожертвуй его мне!

Шалун в моем имении
Исправит поведение,
Живя в кругу детей.

Они, к животным нужные
И с ними нераздельные,
Так козлика возьмут

В жилое помещение,
Где сами без сомнения
Научат кой-чему“.

Коза умом раскинула,
Сначала брови сдвинула,
Потом сказала: „что ж?

Возьмите, если нравится!
Вы слышали,— избавиться
Хотела от него“.

И вот, как хлеб отрезанный,
Шалун, козой отверженный,
Отправился к стрелку.

Там был он принят с радостью.
Стал жить, умнеть и гадости
Себе не позволял,

А, как облагородился,
Душою приободрился
И стал козел козлом,

Тогда барчата-классики
В учителя гимнастики
Козла произвели.

Козел в почетном звании
Их стал учить влезанию
На крыши и коньки,

На лестницы мудреные,
На столбики точеные,
На горы и холмы.

Учил ходить по жердочкам,
Канатам загородочкам
Перилам у мостов.

Учил их перескакивать
Чрез скирды и не стаскивать
Ногами колосков

Скакать чрез лужи грязные,
Возвышенности разные:
Заборы и столбы.

Учил в кольцо выскакивать,
Учил глаза закатывать,
Ногами приседать,

Головками покачивать,
Боками поворачивать…
Ну словом полный курс

Училищной гимнастики
Прошли с ним дети-классики
И стали молодцы.

Но раньше, если б видели
Вы их, то б не обидели,
Сказав им: „мертвецы!“

Когда козел состарился
От службы он отставился
И жить ушел к коням.

Там жил он полным барином,
Овсом кормился пареным,
Капустой и борщем.

За то и он хозяину,
Охотою замаяну,
Сам службу оказал.

Пришли к нему мошенники
Коней украсть. Из мшенника
Козел их увидал

И дал благим блеянием
С отчаянным стучанием
Стрелку об этом знать.

И были воры схвачены…
Так вот к чему назначены
Негодные козлы!…

Рассказ мой здесь кончается.
В чем суть-то заключается,
Поймите, господа!…

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Что, детки, затрудняетесь?
Совсем не догадаетесь,
В чем сущность сей статьи?

Так вот вам разъяснение:
Здесь то нравоучение.
Что нужно всех любить —

И злого и виновного,
Чужих и брата кровного,
Ну, словом, всех людей!

И злые, и виновные,
И самые негодные
Способны быть людьми

Полезными, приятными,
Учеными и знатными,
Когда придет их час.

Когда придут в сознание,
Приложат все старание
Исправить жизнь свою;

Иль свыше провидение
Пошлет им озарение,
К добру их призовет..

Да, милые детятушки,
Живите все, как братушки:
Друг друга стыдно бить!

А если меж товарищей
Есть дети, что без шалостей
И час не просидят,

То вы без осуждения
Их злого поведения
Оставьте их одних!

Тогда такие школьники,
Дурные самовольники,
Поверьте мне, поймут,

Что их весь класс чуждается
За то, что отличаются
Не нравственной чертой,

А гадким обхождением.
Таким проникнув мнением,
Они на полпути

К всему уже прекрасному
И к подвигу опасному
На жизненном пиру.

Из них выходят славные,
Со всеми полноправные
Герои и дельцы,

Туристы, литераторы,
Вожди и реформаторы,
Артисты и певцы,

Порой изобретатели
И мы стихослагатели;
Ну, словом, молодцы.

Как здесь один козленочек,
Подобно поросеночку,
Сначала был в грязи,

В грязи, конечно, нравственной,
Ему тогда не явственной
По чьей-нибудь вине,

Потом по воле случая
К его благополучию
Является другим:

В гимнасты назначается,
Прекрасно занимается:
Так точно и у нас.—

Нередко замечается,
Что школьник отличается
Характером дурным

И леностью, и тупостью
И ябедой, и грубостью,
И все его винят,

А смотришь: он исправится.
Ну как вам это нравится?
Поверьте, други, так!

Но только без сомнения
Везде есть исключения,
О них не говорим,

А в общем наше правило:
Все злое вы-бы правили
Своею добротой!

Мои читатели,
Такие же мечтатели,
Каков примерно я,

Прошу вас убедительно
Со всеми положительно
Жить мирно, заодно!

Проступки же неважные
И шалости пустяшные
Товарищам прощать!

Ведь все мы братья кровные,
Пред Господом виновные,
И прав ли кто? — вопрос.

А что кому назначено,—
На лицах не означено.
Так будем всех любить!

Источник: журнал «Дитя» № 4,5,6 за 1900 год

Exit mobile version