Болдино административно относилось к Лукояновскому уезду. И «вводные листы» искали в фондах учреждений Лукояновского уезда. А Кистенево, несмотря на то что составляло с Болдином единое имение, территориально числилось за Сергачским уездом. И именно в фондах Сергачского уездного суда Н. И. Куприянова обнаружила четкую подпись: Александр Сергеевич сын Пушкин.
Три листа, или пять исписанных страничек, и оказались «вводным» документом и крестьянской присягой. Позже «Дело Сергачского уездного суда № 561 по прошению коллежского секретаря Пушкина о вводе его по отдельной записи во владение имением в сельце Кистенево» было передано в Пушкинский дом — Институт русской литературы в Санкт-Петербург.
Между прочим, оформлено все было очень быстро. 11 сентября Пушкин через своего дворового писаря Петра Киреева подал прошение в Сергачский уездный суд, а через пять дней — 16 сентября — заседатель Григорьев, приехав в Кистенево, ввел нового помещика во владение имением. Дальше Пушкину пришлось заняться процедурой, связанной с заложением Кистенева в сохранную казну и получением ссуды за этот залог, ведь прежде всего Александру Сергеевичу перед свадьбой были нужны деньги за имение, а не оно само по себе, и поэтому все хлопоты по этому делу Пушкин возложил на Петра Киреева и на его имя оформил два «верющих» письма за своей подписью каждое — первое 19 сентября, а второе — 4 октября 1830 года. Оба раза Пушкино пришлось съездить в Сергач, чтобы там лично заверить свои доверенности. Кстати, от Болдина до Сергача около шестидесяти верст. В погожие дни Пушкин, скорее всего, преодолевал это расстояние верхом, хотя мог добираться туда и на конной упряжке. А Петру Кирееву с уже заверенным пушкинским автографом «верющим» письмом пришлось отправиться в Нижний Новгород. И Киреев тронулся в путь сразу же, 19 сентября. И довольно быстро добрался до центра губернии; самое удивительное, что он сумел преодолеть противохолерные карантинные заставы, хотя из писем Пушкина следует, что они непреодолимы. Согласитесь, странно: то, что не удалось барину, причем дважды, оказалось под силу его крепостному крестьянину.
Может быть, барин не очень старался и рад был вернуться в Болдино, чтобы продолжать писать…
Между прочим, деньги за залог Кистенева и 200 крепостных крестьян Александр Сергеевич получил только в 1831 году.
Источник: Нижегородский рабочий № 163 от 07.10.09