Организация районного здравоохранения. Предвоенное десятилетие. ч.1

Итак, 1929 год ознаменовался очередной реформой административного переустройства страны, в результате которой из Уезда выделился Сергачский район. На моей памяти было несколько реформ административного деления: середина 50-х годов, когда область разделилась на Горьковскую и Арзамасскую, по административному устройству 1963 г. наш район разросся почти до половины прежнего уезда, но вскоре снова вошел в старые границы. Очевидно,  реформирование 1929 г. было наиболее жизненно приемлемым. От уездных лечебно-профилактических учреждений в районе остались Сергачская больница на 60 коек; Сосновский врачебный пункт; Лопатинский, Воскресенский, Озерский медпункты; женская и  детская консультации, пункт по охране здоровья детей; пастеровский пункт; саннадзора.
По сведениям на июнь 1929 г. в Сергачской больнице работали 5 врачей, 1 зубной врач, 5 фельдшеров, 4 акушерки, 8 медсестер, 7 фармацевтов , 42 прочего персонала.
В Лопатинском фельдшерском пункте — 1 фельдшер, 1 акушерка; в Воскресенском и Озерском — по одному фельдшеру; в Сосновском врачебном пункте — 1 врач, 2 фельдшера, 1 акушерка; в пастеровском — 1 фельдшер; в О.З. Д — 1 врач;  в женской и детской консультации (тогда это было единое учреждение) — 1 врач, 1 акушерка, 3 медсестры; в саннадзоре-врачей — 1, фельдшеров — 1, оспопрививателей — 4.
Все учреждения были самостоятельными, подчиняющиеся вновь созданному райздраву (забегая вперед, скажу, что они просуществовали до 1957 г.). В административно-управленческий аппарат райздрава входили заведующий, зам по физкультурной работе, инспектор, бухгалтер.
По воспоминаниям бывшего главного бухгалтера больницы Лебедева Петра Варламовича (1967 г.) первым зав. Райздравом был Осютин (не помнил его инициалы, из с. Вершинино), в 1931 г. — Федоренко (инициалы тоже не известны). По всей вероятности, за Федоренко (она была женой санитарного врача Полковникова И.Н.) следует Кострова Ольга Ивановна (1935 г.), позже она многие годы работала старшей мед.сестрой больницы; затем некоторое время — мед.сестра Киселева Екатерина Николаевна. Были среди них и не медицинские работники — Гусев Василий Сергеевич (1936 — 1937 г.).
В 1967 г., когда я собирал материалы по истории здравоохранения района за 50 лет Советской власти, О.И. Кострова еще была жива. Ей было уже за семьдесят. Высокая, худощавая, еще прямая, грубые черты лица и грубый прокуренный голос – такой она мне запомнилась. Одеть ее в «кожанку», повесить маузер… и получится традиционный образ женщины – комиссара революционных лет и гражданской войны.
Но ее глаза заблестели, складки на ее лице как-то расправились, лицо ожило и вся она засветилась, когда углубилась в воспоминание тех далеких лет и событий. Память у нее была достаточно свежая, она довольно точно, как оказалось при сравнительном анализе, ориентировалась в датах основных событий жизни здравоохранения уезда в районе. Она хорошо помнила врачей Глотова С.В., Матасова И.П., Добронравову Л.Ф., Каплан Р.М. и других.
Помнила, что в 1925 г. на территории больницы были здания бывшего роддома (дом Лебле) еще без пристроев с обеих сторон;  хирургического отделения, на месте которого в настоящее время построен родильный дом; терапевтического, позднее инфекционного (на его месте в 1966 г. построено легочное отделение, оно существует и ныне, старое я отлично помню, некоторое время мне пришлось в нем работать); бывшего в наше время терапевтического (в то время в нем находилась амбулатория).
Детская и женская консультации располагались в бывшем здании управления сельского хозяйства по ул. Ленинской, находился он почти напротив  дома №57, на котором вывешена  мемориальная доска о посещении сего дома А.С. Пушкиным, (хотя этот факт оспаривается) в 1830 г., и снесен в связи со строительством дома элеватора.
На месте старой прачечной (здесь находилась котельная №2) стояла прежняя, на втором этаже которой жил фельдшер Рязанов С.А. (умер 25.01.1932 г.) и кастелянша, между зданием бывшего флюрографического кабинета и хирургическим отделением стояла кухня, при ней была квартира, в ней одно время жил врач – терапевт И.А. Тибалов.
Очевидно, все эти здания были и в 1929 г. Кроме них,  по Больничной улице (ныне улица Казакова) стоял саманный (глинобитный) дом, в котором жил до своих последних  дней выше упомянутый доктор, а позднее была организована кухня для сотрудников больницы. Дом был построен в начале 80-х  19-го столетия из самана (глина с соломой) и снесен в 70-х годах прошлого столетия.
Все строения больницы как бы утопали в парке из липовых, сосновых, березовых деревьев. Особенно красивы были березы. До сих пор сохранилось несколько лип возле легочного и инфекционного отделений. Какой стоял гам, когда весной на старые гнезда возвращались грачи. В конце 70-х годов спилили десятка два лип при строительстве терапевтического корпуса, остальные — при строительстве станции переливание крови. Во второй половине 70-х годов между «главным» корпусом и легочным отделением на смену старым были высажены новые липки и березки, а в 1986 г. вдоль правого крыла переднего фасада терапевтического корпуса комсомольцами (по инициативе их секретаря Гонцова В.М.) посажена березовая аллейка. Сегодня деревца поднялись уже выше второго этажа и как бы символизируют смену поколений (в это время уже дети многих врачей приступили к работе в нашей больнице — «племя младое, незнакомое»).
Без помещений, медперсонала, оборудования нет больницы. Без заведующего больницы (главного врача по — современному) ее тоже нет. С 1916 г. заведующим был Матасов. Мы его уже знаем. В 1928 г. он выбыл из района, заведование принял Павел Иванович Казаков.
Он родился 14 октября 1898 г. в с. Чернуха нынешнего Красно-Октябрьского района. Отец Иван Федорович и мать Ксения Александровна уроженцы этого же села, из крестьян. По каким-то обстоятельствам (а были еще брат и две сестры) семья переехала в г.Саратов, отец в это время бурлачил.
Свою трудовую деятельность П.И. Казаков начал в 1917 г.  в Волжско-Камской флотилии, где проходил службу в должности писаря госпитального судна «Березань». В 1919 г. поступает в Саратовский Государственный Университет на медицинский факультет, но, не закончив его, уходит на Уральский фронт, служит лекарским помощником 51-го особого батальона войск ВЧК. В последствии он возвращается в Волжско-Камскую флотилию и становится начальником аптеки того же госпитального судна «Березань». В 1920 г. возвращается в Университет.
Видимо потянула к себе родная земля и Павел Иванович в 1923 г. после окончания медицинского факультета Саратовского университета приехал в с. Лопатино (здесь функционировала врачебная амбулатория), где была вакантная должность. Из с. Лопатино перешел на работу в с.Теплый Стан (с. Сеченово), а отсюда в 1925 г. в с. Черновское, где была небольшая больничка, в которой работал врач Листов, выбывший к этому времени.  В 1928 г. переезжает в г. Сергач, где и становится зав.больницей (в первый раз в 1928-1933 годы). Мы видим его на фотографиях в начале (январь) и конце (декабрь) 1928 года На обеих он задумчив, как бы ушедший в себя. Он молод, ему еще только 30 лет, впереди еще 36 лет жизни. За плечами еще только пять лет работы. О чем он задумался в эти мгновения? Об этом никто не скажет. В ординаторской хирургического отделения висит его портрет учителя рисования и черчения 8-летней школы №17 (она сгорела, находилась почти напротив ДК) Володина Владимира Федоровича.
Ему примерно 60 лет. Он и здесь задумчив. В 1959 г.,  когда я с супругой после окончания института, получив назначение в Сергачскую больницу, приехал сюда на «рекогносцировку» и встретился с Павлом Ивановичем на территории больницы (я точно помню место этой встречи, около бывшей зубопротезной по ул.  Ленинской, тогда она еще была проходной), он встал между нами, обняв нас за плечи, сказал: «Завидую Вам, молодежь, у Вас все впереди!», посмотрел по-очереди на нас и в глазах у него была та же грустинка. Может быть, это какая-то черточка его характера — грустинка? Может быть, он знал свою судьбу наперед?
А она была не простой и не легкой.
В 1933 г. он был мобилизован в Красную Армию и направлен в военный госпиталь г. Владивостока. Участвовал в войне с Японией в Халхин-Голе, был награжден орденом Красной Звезды. По словам дочери Валентины Павловны это был единственный орден, который он любил носить. Очевидно, считал его действительно заслуженным. После этих событий направлен в военный госпиталь Никольск — Уссурийска, отсюда был переведен начальником госпиталя высшего командного состава (это что-то значит!) в г. Одессу.
Несчастье свело здесь Казакова П.И. с председателем колхоза «Алга» М.С. Саберовым (в госпитале лечился его сын). Эта дружба сохранилась у них на всю последующую жизнь.
Война… Павел Иванович назначается ведущим хирургом 2-го Белорусского фронта, а семья эвакуируется в г. Саратов, в 1943 г. переезжает в г. Сергач и поселяется в одной из половин дома, в котором жила Н.А. Саблина по ул. Ленинская. Помог обустроиться всем необходимым М.С. Саберов. В 1945 г. Павел Иванович возвращается в г. Сергач, работал сначала хирургом, а с 21 февраля 1947 г. по 1960 г. второй раз возглавляет больницу, приняв ее от Н.А. Саблиной. П.И. Казаков оставил о себе добрую память среди здравствующих ныне жителей г. Сергача, района и примыкающих к нему соседних районов.
О нем нужно бы писать отдельную книгу.
Это был универсальный врач, про таких говорят — от Бога, хороший организатор здравоохранения, требовательный и внимательный к сотрудникам. Наверное, эти его качества перенял его ученик по профессии Ю.И. Корышев.
Удивительно тепло отзываются о нем его бывшие медработники по хирургическому отделению, «До сих пор, — вспоминает А.А. Лавринова, работавшая много лет операционной медсестрой, — я не перестаю удивляться широте кругозора этого человека: он был полостным хирургом (операции на брюшной полости – В.Б.), хирургом — травматологом, выполнял и акушерско-гинекологические операции.
Кроме высокого профессионализма, меня в нем трогала его чуткость, доброта, внимательность по отношению к пациентам и коллегам по работе и, наконец, к любому обращавшемуся к Павлу Ивановичу человеку.
К нему мог обратиться любой житель со своими проблемами, и он никому не отказывал и старался решить их добрым советом, делом, чем мог.
Он не считался со своим временем, для него работа была его жизнью.
Павел Иванович очень любил молодых специалистов, охотно делился с ними своими знаниями. Когда оперировали молодые хирурги, он не уходил из операционной до окончания операции и подсказывал где нужно. Павел Иванович до последних дней оставался консультантом в больнице, часто находил нестандартный выход из сложных клинических случаев. Однажды пришлось делать кесарево сечение прямо на дому (с. Анда)»! Как бы в подтверждение слов А.А. Лавриновой ей вторит Валентина Матвеевна Засухина, работавшая хирургом в больнице в 1950 — 1953 гг. «Мне посчастливилось, — пишет она, — работать с Павлом Ивановичем Казаковым. Это был великий специалист и интересный человек.
Павел Иванович нам, молодым, (мне и С. В Подликалину) много доверял, и мы ценили это и много работали. Первые самостоятельные операции я сделала под руководством замечательной, опытной операционной медсестры — Зои Васильевны Писаревой, я ей очень благодарна.
Был хорошим психологом и педагогом. Он мог понять любую оплошность и ошибку и во время поддержать».
Валентина Матвеевна рассказывает о двух случаях, где она допустила ошибки и получила поддержку и понимание с его стороны.
«Закончился операционный день. Павел Иванович попросил меня сделать аборт по медицинским показаниям со сроком беременности 12 — 13 недель. Во время операции я проткнула матку, позвала Павла Ивановича. Посмотрев, сказал: «Бросай, перфорация, будем оперировать». Я очень разволновалась, плакала. А он по — отечески меня успокаивал и рассказал мне о своих промахах в молодости, когда он в селе много оперировал и за один операционный день было три трупа. Женщину мы вместе прооперировали, она поправилась».
Второй случай. «Ночью с железной дороги привезли мужчину с разможженными стопой и голенью. Павел Иванович и Сергей Васильевич были в Горьком. Всю ночь мы работали с больным, выводили из шока, переливали кровь, жидкости, а потом я его оперировала — первая моя ампутация. Все вроде сделала как положено, все выкроила, а когда стала зашивать культю, у меня не хватило кожи и остался кожный дефект 4-5 см. Я была в ужасе, хоть реампутацию делай. Утром Павел Иванович спросил: «Ну как у тебя дела?». Я со страхом обо всем ему рассказала, он внимательно выслушал и сказал: «Давай посмотрим». Павел Иванович внимательно осмотрел культю, сделал перевязку и, когда больного увезли, подошел ко мне, похлопал по плечу и сказал: «Молодец, прооперировала гильотинным способом». У меня все похолодело внутри, я ничего не поняла, почему он так сказал — «гильотинным». А он добавил: «Ты сделала все, что смогла: вывела больного из шока, перелила кровь, первичную хирургическую обработку раны, удалила разможженную ткань, спасла жизнь, а все остальное — опорную культю — ему сделает опытный хирург.» В этот момент в душе что-то встрепенулось, я воспрянула духом и поверила в себя. Я за все так благодарна Павлу Ивановичу, это мой первый учитель». 50 лет прошло с тех пор, срок немалый, полвека, а память Валентины Матвеевны хранит те переживания с той же живостью и силой, как будто это было совсем недавно.
А в то время, когда Павел Иванович впервые принимал больницу, она не отличалась от той, которую вспоминала О.И. Кострова. Разве только к дому Лебле с обеих сторон пристроили деревянные приделы в 1927 или 1928 годах.
Освещение — керосиновые лампы, печное отопление, водовоз в течение дня возил воду в бочке, отхожие выгребные ямы.
Вот в такой больнице начинал свою работу заведующий больницей П.И. Казаков.
И сам он был рядовым врачом, имя его еще не было на слуху, как в 50-е годы.
Хотя больница как стационарное учреждение была самостоятельным учреждением (как амбулатория, женская и детская консультации и др. подразделения райздрава), думается, что ее коллектив участвовал и в проведении «трехдневок» борьбы с туберкулезом, и по охране материнства и младенчества, и в проведении санитарных судов над сифилитиками и др. мероприятий. Наверное, они были совместными.

Записи по теме