Впервые [в Болдино] к Пушкину

Впервые [в Болдино] к Пушкину.
(«Сергачская жизнь». 20.03.1999 г.)

[Перед поездкой к Пушкину]

1949 год… Четвертый год после войны. Мне — четырнадцать. Па исходе апрель. Все чаще и чаще в прессе и эфире (в селе появилось радио и уже пели: «Загудели, заиграли провода, мы такого не ви­дали никогда»), упомина­лись Пушкин и Болдино. Эти слова были, что назы­вается, на «слуху».
Я заканчивал седьмой класс и, как все ученики, Пушкина «проходил»: «Как ныне сбирается вещий Олег», «Буря мглою небо кроет», «Мороз и солнце — день чудесный!», «Товарищ, верь, взойдет она…»
И вдруг Пушкин непос­редственно вошел в нашу жизнь. Я узнал, что 6 июня исполняется 150-я годов­щина со дня рождения Алек­сандра Сергеевича. И тут, рядом, в соседнем районе, в селе Большое Болдино будет отмечаться это собы­тие!
По мере приближения этой даты десятки выступлений поэтов, писателей, журна­листов по радио, в печати создали ауру грандиозности, значительности Праздника.
Имя «Пушкин» висело в воздухе. Как сейчас, хотя минуло уже почти пятьдесят лет, помню это ощущение приподнятости, предпраздничности настроения.
За несколько дней до Праздника я узнал, что в Болдино поедет делегация, будет выделена автомашина «полуторка», единственная в МТС. За шофера — мой отец, тогда механик.
Старший брат и я упроси­ли взять нас. То-то было радости!
И вот этот день настал!
С самого утра припекает солнце. Короткий сбор у конторы МТС, посадка. Пое­хали… Не помню, сколько было людей, но мне и брату мест на скамейках не доста­лось, и мы ехали всю дорогу стоя, держась за борта кузо­ва.
Маршрут: Ветошкино, Гагино, Ломакино, Покров, Исупово, Аносово, Болдино.
Что это были за дороги, люди моего поколения пом­нят. Только грунт. В течение многих дней не выпало ни капли дождя, стояла сушь, и за машиной на много метров стелился пыльный шлейф. Чем ближе к Болдину, тем больше этих шлейфов на разных дорогах, веером схо­дящихся в одной точке. Люди едут к Пушкину со всех сторон.
Изрядно пропылились. В таком-то виде — к Пушкину! Остановились у колодца в с. Аносово. Умылись, освежи­лись. До Болдина осталось несколько километров.

[В Болдино у Пушкина]

И вот… мы в Болдине! Воображение рисовало какое-то особенное село, вроде небольшого городка — чистого, уютного, ухоженного. А оказалось — обыкновенная деревня, в большинстве своем со старыми домами под соломенными крышами, по­косившимися и сломанными местами заборами. Сказыва­лась война…
Совершенно ничего об­щего с современным Болдином!
Остановились где-то на окраине, не доезжая центра села, где находился музей — заповедник А. С. Пушкина. Далее пошли пешком. И вот центр!
Огромное скопление на­рода. Тьма тьмущая! Празд­ник уже начался. До трибуны десятки метров. Что гово­рят выступающие, разобрать невозможно. По жестам мож­но догадаться, кто читает стихи, кто говорит прозой. Не знаю, кто выступал, их было много. Были поэты, писатели из Москвы, Горького, других городов. Присут­ствовали и правнук А. С. Пушкина Гр. Гр. Пушкин, внук Александра Александровича, сына Пушкина.
Запомнилось чувство еди­нения этого огромного со­брания людей. Дух Пушкина витал среди нас.
Помню посещение Лучинника, рощи, в которой, по преданиям, любил бывать Пуш­кин. Многочисленные груп­пы людей под деревцами и кустами, готовящиеся к не­хитрой по тем временам тра­пезе. И песни… Народные, военных и послевоенных лет. Праздник продолжался. «Я памятник воздвиг себе нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа…» — душа Пушкина, наверное, была спо­койна, она жила в сердцах и душах людей, живущих через несколько поколений от того времени, в котором жил он.

[Пушкин в моей жизни]

С этой поездки в Болдино Пушкин стал моим поэтом. Он вошел в меня беспрекос­ловно. С возрастом, с даль­нейшим «прохождением» поэ­та (оно длится всю мою жизнь), его познаванием, это чувство благоговейного от­ношения к Пушкину углубля­лось и расширялось все боль­ше и больше. Пушкин для меня бесконечен как жизнь, всеобъемлющ как мир, он-моя религия. Без Пушкина русский перестает быть русским – это мое глубокое убеждение. Убежден: «Новые русские» Пушкина не знают. В течение последующих лет я неоднократно бывал в музее – заповеднике А.С. Пушкина, ходил по саду – парку, по ажурным мостикам через пруды, задумчиво стоял под деревом — ветлой, современницей поэта. В музее любил бывать один, неторопливо осматривать каждый экспонат, до которого, может быть, касались руки Александра Сергеевича, вчитываться в документы его эпохи, всматриваться и вживаться в то далекое от нас время.
Нет, не бесплодно прошла для меня пятидесятилетней давности поездка к Пушкину.
Я собрал, хотя и не очень большую, библиотечку о Пушкине, его друзьях, писателях и поэтах, его современниках: книги, журналы, вырезки из газет, буклеты и т. д. Последние: из книг — двухтомник «Мир Пушкина» издательства» Пушкинский фонд», С. — Петербург, 1993 г. В первом – «Дневники — письма Надежды Осиповны и Сергея Львовича к их дочери О. С. Павлищевой (1828-1833 гг.)», во втором — «Письма О. С. Павлищевой к мужу и отцу (1831-1837 гг.)». К сожалению, дальнейшее издание этой серии прекратилось из-за отсутствия средств.
В недавние советские времена я шел в книжный магазин (какие там были очереди в дни поступления новых книг!) в первую очередь за Пушкиным.
Скоро, совсем скоро, 6 июня, будет отмечаться 200 — летие со дня рождения поэта. Молю Бога, чтобы мне посчастливилось еще раз побывать у Пушкина!