Впервые [в Болдино] к Пушкину
Впервые [в Болдино] к Пушкину.
(«Сергачская жизнь». 20.03.1999 г.)
[Перед поездкой к Пушкину]
1949 год… Четвертый год после войны. Мне — четырнадцать. Па исходе апрель. Все чаще и чаще в прессе и эфире (в селе появилось радио и уже пели: «Загудели, заиграли провода, мы такого не видали никогда»), упоминались Пушкин и Болдино. Эти слова были, что называется, на «слуху».
Я заканчивал седьмой класс и, как все ученики, Пушкина «проходил»: «Как ныне сбирается вещий Олег», «Буря мглою небо кроет», «Мороз и солнце — день чудесный!», «Товарищ, верь, взойдет она…»
И вдруг Пушкин непосредственно вошел в нашу жизнь. Я узнал, что 6 июня исполняется 150-я годовщина со дня рождения Александра Сергеевича. И тут, рядом, в соседнем районе, в селе Большое Болдино будет отмечаться это событие!
По мере приближения этой даты десятки выступлений поэтов, писателей, журналистов по радио, в печати создали ауру грандиозности, значительности Праздника.
Имя «Пушкин» висело в воздухе. Как сейчас, хотя минуло уже почти пятьдесят лет, помню это ощущение приподнятости, предпраздничности настроения.
За несколько дней до Праздника я узнал, что в Болдино поедет делегация, будет выделена автомашина «полуторка», единственная в МТС. За шофера — мой отец, тогда механик.
Старший брат и я упросили взять нас. То-то было радости!
И вот этот день настал!
С самого утра припекает солнце. Короткий сбор у конторы МТС, посадка. Поехали… Не помню, сколько было людей, но мне и брату мест на скамейках не досталось, и мы ехали всю дорогу стоя, держась за борта кузова.
Маршрут: Ветошкино, Гагино, Ломакино, Покров, Исупово, Аносово, Болдино.
Что это были за дороги, люди моего поколения помнят. Только грунт. В течение многих дней не выпало ни капли дождя, стояла сушь, и за машиной на много метров стелился пыльный шлейф. Чем ближе к Болдину, тем больше этих шлейфов на разных дорогах, веером сходящихся в одной точке. Люди едут к Пушкину со всех сторон.
Изрядно пропылились. В таком-то виде — к Пушкину! Остановились у колодца в с. Аносово. Умылись, освежились. До Болдина осталось несколько километров.
[В Болдино у Пушкина]

И вот… мы в Болдине! Воображение рисовало какое-то особенное село, вроде небольшого городка — чистого, уютного, ухоженного. А оказалось — обыкновенная деревня, в большинстве своем со старыми домами под соломенными крышами, покосившимися и сломанными местами заборами. Сказывалась война…
Совершенно ничего общего с современным Болдином!
Остановились где-то на окраине, не доезжая центра села, где находился музей — заповедник А. С. Пушкина. Далее пошли пешком. И вот центр!
Огромное скопление народа. Тьма тьмущая! Праздник уже начался. До трибуны десятки метров. Что говорят выступающие, разобрать невозможно. По жестам можно догадаться, кто читает стихи, кто говорит прозой. Не знаю, кто выступал, их было много. Были поэты, писатели из Москвы, Горького, других городов. Присутствовали и правнук А. С. Пушкина Гр. Гр. Пушкин, внук Александра Александровича, сына Пушкина.
Запомнилось чувство единения этого огромного собрания людей. Дух Пушкина витал среди нас.
Помню посещение Лучинника, рощи, в которой, по преданиям, любил бывать Пушкин. Многочисленные группы людей под деревцами и кустами, готовящиеся к нехитрой по тем временам трапезе. И песни… Народные, военных и послевоенных лет. Праздник продолжался. «Я памятник воздвиг себе нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа…» — душа Пушкина, наверное, была спокойна, она жила в сердцах и душах людей, живущих через несколько поколений от того времени, в котором жил он.

[Пушкин в моей жизни]
С этой поездки в Болдино Пушкин стал моим поэтом. Он вошел в меня беспрекословно. С возрастом, с дальнейшим «прохождением» поэта (оно длится всю мою жизнь), его познаванием, это чувство благоговейного отношения к Пушкину углублялось и расширялось все больше и больше. Пушкин для меня бесконечен как жизнь, всеобъемлющ как мир, он-моя религия. Без Пушкина русский перестает быть русским – это мое глубокое убеждение. Убежден: «Новые русские» Пушкина не знают. В течение последующих лет я неоднократно бывал в музее – заповеднике А.С. Пушкина, ходил по саду – парку, по ажурным мостикам через пруды, задумчиво стоял под деревом — ветлой, современницей поэта. В музее любил бывать один, неторопливо осматривать каждый экспонат, до которого, может быть, касались руки Александра Сергеевича, вчитываться в документы его эпохи, всматриваться и вживаться в то далекое от нас время.
Нет, не бесплодно прошла для меня пятидесятилетней давности поездка к Пушкину.
Я собрал, хотя и не очень большую, библиотечку о Пушкине, его друзьях, писателях и поэтах, его современниках: книги, журналы, вырезки из газет, буклеты и т. д. Последние: из книг — двухтомник «Мир Пушкина» издательства» Пушкинский фонд», С. — Петербург, 1993 г. В первом – «Дневники — письма Надежды Осиповны и Сергея Львовича к их дочери О. С. Павлищевой (1828-1833 гг.)», во втором — «Письма О. С. Павлищевой к мужу и отцу (1831-1837 гг.)». К сожалению, дальнейшее издание этой серии прекратилось из-за отсутствия средств.
В недавние советские времена я шел в книжный магазин (какие там были очереди в дни поступления новых книг!) в первую очередь за Пушкиным.
Скоро, совсем скоро, 6 июня, будет отмечаться 200 — летие со дня рождения поэта. Молю Бога, чтобы мне посчастливилось еще раз побывать у Пушкина!